Какая разница во времени между украиной и россией, Украинский социолог Алексей Антипович: «Запрос украинцев — россияне должны быть наказаны»
Вы можете подать ходатайство о международной защите в ЕС Лица, пользующиеся временной защитой, имеют право в любое время подать заявление о международной защите убежище. На фасадах нескольких известных московских театров с начала войны появились Z-символы. Для полноценной имплементации положений Регламента ещё требуется время. В тот же день, в по московскому времени, послы стран Балтии и Польши были вызваны в Министерство иностранных дел России в Москве, где им был представлен список требований России. Тем временем, пока идёт процесс переговоров боевые действия в Украине продолжаются, на фронте идёт постепенное продвижение войск РФ в Донецкой и Луганской областях и возле г.
Но главное — это справедливость внутри государства. Когда народ донатит на ВСУ, а государство крадет деньги у этого же народа, возникает вопрос — а где справедливость? Сколько я могу донатить, если вы столько крадете?
Первые полгода большой войны, может, даже весь год коррупционные процессы, если где-то и происходили, то очень тихонько, но в м все просто вышло наружу. У людей, у граждан страны создается впечатление, что те, кто пребывает во власти, крадут так, как будто завтра не наступит. Би-би-си: Да вы просто статью Time цитируете фразу «Крадут, как будто завтра не наступит» сказал анонимный собеседник журналиста Саймона Шустера из окружения Владимира Зеленского, процитированный в резонансной статье от октября этого года — Ред.
Возможно, оно неправильное, потому что мы всегда негативно относимся к чиновникам как таковым. Но в этом плане справедливость может запросто выливаться в самосуд.
Когда на Закарпатье подрывают гранаты в сельском совете, поверьте мне, половина украинцев скажут «О, Боже! По факту происшествия возбуждено дело по статье о теракте. Возможен ли протест в такой ситуации? И он может быть совершенно неуправляемым, а может быть, наоборот, управляемым. Просто вспомните Майдан в году. Там же избиение студентов — это была просто спичка, которая зажгла пламя.
Би-би-си: Если вас послушать, то мы входим в какой-то неуправляемый хаос. Ситуация пока еще довольно сдержанная и управляемая. В конце концов, внутренний цензор в нас тоже работает.
Но еще раз: достаточно будет одной спички. Би-би-си: Есть довольно распространенная точка зрения о том, что следующий Майдан может быть очень коротким — прежде всего, потому, что у людей на руках куча оружия. Никто уже не будет водить хороводы вокруг елки неделями, месяцами…. Но мы до такого социального возмущения не дошли. Пришла война. Ну, и власть поменялась. Приход к власти Зеленского был своеобразным электоральным Майданом.
На него все возлагали надежды на улучшение именно в вопросе справедливости: правила одни для всех, «бандиты будут сидеть в тюрьмах»…. Но сейчас, в условиях войны, военного положения, наличия большого количества оружия в любом месте, от низов до верхов — вспомните ту же историю о взорвавшемся на гранате помощнике Залужного в ноябре этого года в результате подрыва гранаты дома погиб помощник главкома ВСУ майор Геннадий Частяков.
Дальнейшее расследование показало, что несколько гранат ему подарили на день рождения. Конечно, та же война, военное положение будут очень сдерживать обычных граждан от каких-то массовых акций протеста. Выйти на массовые акции протеста или на Майдан — мне кажется, это сейчас вообще невозможная история.
Но от этого ни запрос общества на справедливость не уменьшается, ни потребность в том, чтобы власть что-то делала в вопросе, собственно, борьбы с коррупцией.
Би-би-си: В прошлом году вы фиксировали пик патриотических настроений среди украинцев. Все украинское было модным, популярным. Сохраняется ли эта ситуация сейчас? Или это была какая-то мгновенная вспышка и люди устали быть патриотами?
Мы так же защищаем государство, любим его, оцениваем его лучше, чем до войны. Я считаю, что больше всего для самосознания украинца как гражданина Украины сделала Россия и конкретно Путин.
В году я очень часто говорил, что разговаривать на русском языке в Киеве стало стыдно. Сейчас — в принципе, так и осталось, но для определенной части людей это меняется, часть вернулась к использованию русского языка.
Би-би-си: При этом не переставая быть патриотами Украины? Если мы дальше развиваем тему языка, то все наши данные свидетельствуют о том, что украинцы все больше используют украинский язык. Вообще, языковой вопрос нужно делить на три составляющие.
Первая — это самоидентификация: ответ на вопрос «Какой язык для вас родной? Вторая составляющая — использование. На каком языке вы разговариваете дома? У нас до большой войны около четверти населения говорили, что они дома используют русский, около трети — используют и украинский, и русский.
А это значит, что все-таки стыдно. И третий аспект насчет языка — каким должен быть статус русского языка в Украине.
После нее был даже рост примерно до Потому политически ни о каком русском языке уже говорить нельзя. Но патриотизм — это не только о языковом вопросе. Россия остается врагом для ста процентов украинцев. Би-би-си: Это много или мало? До большой войны даже четверти не было. Би-би-си: А остальные? Это такая украинская традиция — и нашим, и вашим. То есть у нас будет старое Рождество и новое Рождество, это нормально.
В конце концов, это переходный момент. Мне самому это не очень привычно. Но, возвращаясь к первоначальному вопросу, мы остаемся патриотами, как бы то ни было.
И это заслуга даже не нас самих, это, в первую очередь, заслуга России. А сейчас в Украине на первом месте в Apple Мusic саундтрек к «Слову пацана» …. Би-би-си: А почему? Такой же тренд наблюдается и в Европе — молодежь в меньшей степени доверяет абсолютно всем, молодежь варится в своем пузыре, в своем кругу общения. Молодежь становится такой — я не хочу употреблять слова «аполитичной» — общемировой, общеевропейской….
Би-би-си: Космополитичной? Может, это не совсем правильный термин, но воспитание молодежи в каких-то традиционных канонах, как это было в советский период или как это иногда остается по селам, исчезает. Даже молодежь, которая в Галичине ходит в церковь, все равно слушает то, что вы назвали. Такая же молодежь, свободная от, давайте назовем это консервативной, традиции сейчас ходит по Вене, по Кракову.
Поэтому я не делал бы из этих музыкальных трендов большую проблему, это не показатель. Для меня показатель — это все-таки общение с чужими людьми. Давайте я не буду говорить абстрактно. В — годах пропорция изменилась до 50 на После го мы уже не печатали анкет, тогда использовались планшеты, но к началу большой войны на русском на вопросы анкетеров отвечали около трети респондентов.
Поэтому сорри, но на русском языке разговаривать стало все-таки стыдно. Русский язык стал языком кухонь, языком общения между людьми, не знающих украинского, русскоязычными в голове. Харьковчане меня сегодня просят приезжать и говорить с ними на украинском, потому что им не с кем его практиковать! Давайте говорить конкретно. В это время мы искали любую щель, чтобы спрятаться, защититься от России. Би-би-си: А почему так? Ведь примерно тогда было принято решение о начале переговоров о вступлении Украины в ЕС….
Соответственно, и поддержка вступления в ЕС снижается. То есть да, немного снизилось, но оно так же вернется назад. С НАТО — немного другая картина. НАТО всю жизнь, еще до Януковича, воспринималось как враждебный военный блок.
Чувствуете разницу? Поэтому международные союзы поддерживаются, международная помощь поддерживается, любой другой международный союз, который поможет защититься от России, — поддерживается. Би-би-си: Сколько времени, по мнению украинцев, может пойти на налаживание каких-либо отношений с россиянами и на каких условиях это может произойти? Но я сам себе задаю вопрос: а что будет через десять лет?
Что мы можем сказать об этом, кроме того, что на улице будет год? Я год не очень вижу, а й — тем более. Поэтому когда украинец говорит: где-то, когда-то, через сколько-то лет, то честно, в нынешних условиях у нынешнего украинца это спрашивать вообще нет смысла. Россия — это враг номер один. Мне кажется, что это травма на поколения.
Би-би-си: В прошлом году мы говорили о том, что между жителями востока и запада Украины исчезли значимые различия в опросах. Или мы вернулись к модели немного более лояльного к России русскоязычного востока и юга и патриотического, проевропейского, украиноязычного центра и запада?
Нет разницы между жителями Херсона и Львова. В теме России, войны, уступок, переговоров — можно увидеть, что житель Херсона больше чувствует фронт и ему хотелось бы хоть переговорами, хоть каким-то другим образом прекратить эту войну: у него в километрах стоит РСЗО и лупит по городу. Или можно говорить о Харькове, где все патриоты, но они осознают, что до России меньше ста километров, и это вечная проблема.
Мы можем говорить об определенных различиях в языке: русскоязычные украинцы не перестали быть русскоязычными. Мы можем говорить об определенных различиях в отношении к советскому прошлому. Не о ностальгии по Советскому Союзу, ни в коем случае — но о советских памятниках.
Когда мы говорим «деды воевали» — это же украинцы воевали, понимаете? Поэтому сносить памятник советскому солдату где-то в селе, например, на Полтавщине люди не спешат, потому что там во Вторую мировую полсела погибло.
То есть определенные отличия присутствуют. Но значимы ли они для ситуации с войной, для отношения к Европе или к России, для поддержки власти? Нет, нет никакой разницы. Во Львове поддерживают Зеленского столько же, сколько в Полтаве. Так же нет никакой разницы между регионами в других наших основных темах. У нас сейчас рождается другое различие внутри страны и в целом для граждан Украины — различие между ВПЛ внутренне перемещенными лицами и не ВПЛ.
Это, если вам угодно, будет одной из линий разделения в украинском обществе будущего. Би-би-си: Расскажите об этом больше, пожалуйста. Они в основном были русскоязычными, и сейчас они адаптируются, переходят на украинский язык. Кроме того, они — носители немного другой культуры.
Я не могу сказать идентичности, но кто-то громче говорит, кто-то громче смеется…. Но если человек является ВПЛ, то он по-другому смотрит на этот мир. ВПЛ больше травмированы войной, и не факт, что это связано со смертями или погибшими родственниками или чем-то подобным, хотя, конечно, у них этого больше. ВПЛ потеряли как минимум место жительства.
Они многое воспринимают по-своему и по-своему смотрят на ситуацию в государстве, у них другой запрос на государственную поддержку, на ту же справедливость.
Другая линия разделения — это, конечно, привязка к конкретному фронту, войне. Травмированные семьи.
Калеки, возвращающиеся с фронта, прямые потери — погибшие люди в семьях. Что может быть ценнее жизни? Соответственно, когда жизнь искалечена, либо потеряна, то семья такого человека, конечно, смотрит на все по-другому.
Конечно, когда они видят, что кто-то едет, допустим, куда-то отдыхать, они чувствуют ужасную обиду. И это нужно пережить — от этого никуда не денешься, это разделение тоже будет.
Я уже молчу о каких-то послевоенных — дай Бог дожить до этого — «воевал — не воевал»…. Би-би-си: Насколько весомой будет линия разделения между теми, кто после начала войны остался в Украине, и теми, кто выехал за границу? В целом мы получаем практически такие же ответы на вопросы о войне, о семье, о проблемах, как и здесь, внутри Украины. Но главное лежит за пределами социологии.
Человек, который не живет на территории Украины во время войны, чувствует себя гораздо безопаснее. Он, возможно, несколько ограничен в материальном плане, в бытовом комфорте. Но у него это замещается другими вещами, основа которых — безопасность. Украинцы в Украине в любой социологии в любом населенном пункте скажут про ракетную опасность.
Это ощущение постоянной опасности как раз и приводит к этому чувству неуверенности и топтания на месте. Ты не знаешь, не прилетит ли завтра, — соответственно, ты не можешь строить, развивать что-либо. А человек, живущий за границей, замещает свой дискомфорт от переезда определенными позитивами. Его ребенок ходит в хорошую школу, учит иностранный язык, будет жить за границей, перед ним в целом хорошее будущее, социальной помощи ему хватает на хлеб с маслом, он может путешествовать по Европе.
Мужчины-беженцы компенсируют свой дискомфорт осознанием того, что их не мобилизуют. Поэтому эти люди действительно неплохо себя там чувствуют.
Абсолютное большинство из них говорят, что они хотят вернуться. Но — я акцентирую на этом — не вернутся, а именно хотят вернуться.
.png/220px-Location_of_Ukraine_concerning_timezones_(2013).png)
А это большая разница. Поэтому есть большая разница спрашивать, хотите ли вы вернуться в Украину — и вернетесь ли вы в Украину? Как вы оцениваете шансы на то, что вы вернетесь в Украину? Это трудный вопрос, его нужно исследовать отдельно. Но вы спросили, отличаются ли они чем-то. Я продолжу, украинцы за границей компенсируют свои определенные потери и отношением к России как врагу, к украинскому языку как определенному стержню украинской идентичности, к, если хотите, готовности бороться за победу.
В вопросах, напрямую связанных с Россией, у них может быть другое мнение, чем у украинцев в Украине. Би-би-си: Радикальнее? Если ты не прошел период постоянных ракетных обстрелов, не жил прошлую зиму в блэкауте, без связи, без света, без ничего, ты относишься к этому легче.
Да, кто-то переживает за семью в Украине, все время звонит: «Боже, у вас там упала ракета. Боже-Боже, как там в Украине»…. Но другая часть украинцев… Давайте назовем войну «кризисом» и деликатно скажем, что они не проходят адаптацию к кризису. А потом они возвращаются в Украину и уже на вокзале во Львове начинают говорить по-русски: «Мы всю жизнь разговаривали по-русски, что поменялось? Что случилось?
А конфликты в Кракове между теми, кто выехал туда давно, и кто приехал просто погулять? А русский язык от украинских беженцев по территории всех стран ЕС? Нужно понимать, что украинские беженцы за границей остались носителями той же культуры, идентичности или ценностей, с которыми они уехали из Украины.
У них никаких особых изменений не произошло. Поэтому, как ни крути, это другие люди психологически и ценностно. А раз так — эта линия конфликта тоже возможна. Мы проводили одно исследование, касающееся вопроса компенсаций. Один из вопросов касался будущих возможных компенсаций человеку за его разрушенное жилье на востоке Украины.
Так вот уже сейчас есть большая часть украинцев, которые говорят: нет, тот, кто выехал за границу, не продолжил здесь борьбу за выживание — здесь даже речь не идет о фронте, просто о выживании, — не должен получать никаких компенсаций. И это тоже уже готовая линия конфликта. Поэтому вот вам три готовые линии конфликта в будущей Украине: первое — «ВПЛ — неВПЛ» внутри государства, второе — «беженец — не беженец» вне государства, третье — «служил — не служил», «воевал — не воевал», «родные погибли — не погибли».
Но и это не будет главной линией конфликта в Украине. Я снова обращусь к нашему уникальному для Украины исследованию социального капитала. В нем мы замеряли доверие украинцев к людям и институтам.
И оказалось, что наибольшее недоверие — большее, чем к представителям любой другой национальности, чем к государственным учреждениям, чем к неизвестным людям — украинцы испытывают к людям с другими политическими взглядами. Я даже готов говорить о какой-то болезни украинцев, проявляющейся в этих постоянных политических распрях.
Это какая-то чисто украинская традиция, и я не думаю, что она характерна еще для какой-то страны мира. Это удовлетворение запроса украинцев на политику?
До недавнего времени украинцы не разделяли Зеленского и Залужного. Они — это власть, защищающая государство. Если говорить об их социологических показателях, то пока Залужного не знали, он уступал Зеленскому. Но в какой-то момент Залужный стал просто номером один — он олицетворил собой всю оборону государства.
Но в то же время Зеленский не потерял то же олицетворение. Он — такой же. Согласно данным опросов, он так же ответственен за контрнаступление, он так же ответственен за войну, он так же ответственен за победу. Просто за какие-то конкретные действия на фронте отвечает Залужный. Нравится это кому-то или нет, но другие наши командующие — ни Буданов, ни Сырский, ни кто-либо еще — не могут с ним сравниться. Противопоставление Зеленского и Залужного, как мне кажется, не основывается на социологии, на общественных настроениях.
Это настроение общественного мнения начинает отражать противопоставление, присутствующее в СМИ. Это вопрос о том, что было первым, курица или яйцо. Log in. Please log in or register to continue. Registration is free and requires only your email address. Email required. Password required Remember me? Please enter your email address and click on the reset-password button. Please note that the link will expire twenty-four hours after the email is sent. Reset Password Cancel. By proceeding, you are agreeing to our Terms and Conditions.
Your Institution. If you are not already registered, this will create a PS account for you. You should receive an activation email shortly. Email required Password required Remember me? Enter your password to confirm. Cancel Yes, cancel.
